Испанские римляне, или вакханалии по-каталонски

Каталония — это Испания. Правда, она может быть совсем не такой, какой мы ее себе представляем. Последние годы Испания рассматривается нашими соотечественниками исключительно как страна комфортабельного полуэкзотического отдыха — курорты, просторные пляжи, укромные бухточки — все так и есть. Но если проехать вглубь Пиренейского полуострова, то вы очутитесь в Испании настоящей, без всякой показухи и мишуры, на которую так падки туристы, — на дорогах, по которым некогда хаживали римские легионеры, или на каменистых тропах паломников и монахов.

Среди бескрайних холмов и удивительной красоты гор потомки древних иберийцев до сих пор стригут овец, обрабатывают поля, попутно стерегут свои старинные замки и графские угодья. Здесь праздники сменяются настолько часто, что порой не сразу понимаешь, что оказался в эпицентре уже совсем другого торжества. Не нужно переворачивать листочки календаря, куда ни глянь — всюду праздник.

Каталонцы постоянно что-нибудь празднуют

Не важно, что. Главное — чтобы часто, долго, со вкусом и с каким-то первобытным размахом. Отдыхать от праздников местные жители не любят, и если сегодня в их городке по какой-то причине повод для гулянья отсутствует, всегда есть возможность побывать на другом празднике — ну, хотя бы у соседей. У каталонцев есть такой анекдот. Однажды один из них брел по улице и увидел в грязной луже монетку. Мелкую монетку. Ковыряться в грязи ему не хотелось. Да и игра не стоила свеч — уж больно сумма была смехотворной. Подумал каталонец и бросил в лужу еще одну монету — свою. В итоге денег стало больше. Теперь можно и в лужу лезть. В общем, забрал он обе монетки.

И действительно, о прижимистости каталонцев ходят легенды. Впрочем, сами они по этому поводу не расстраиваются. Понимают — эти байки, в основном, выдумка завистливых соседей, которые живут не так богато, как они. Лишь улыбаются — ну да, мы бережливые и деловитые. Ну и что? Зато Каталония самая развитая и богатая область Испании. Но назовите коренного жителя Каталонии испанцем — услышите столько возмущенных реплик: испанцами они себя не считают, на дух не переносят корриду, обожают танцевать сардану, а общаться предпочитают на своем языке — каталонском — он древнее испанского. И в самом деле — они не какие-то там баски, которые при всяком мало-мальски подходящем случае лезут на рожон. Они только хотят, чтобы Мадрид не совал нос в их дела.

А тот и не сует. Еще с тех пор, когда Карл Лысый (Карл II) прогоняя мавров с этих земель, даровал Барселону (кстати, она до сих пор является столицей Каталонии) храброму вельможе Вильфреду Волосатому.

Когда мы, несколько журналистов, неожиданно выплывшие из теплой средиземноморской волны, вдруг оказались в крохотном городке Гиссона, то, к слову сказать, были приятно удивлены — хорошо живут, беззаботно и весело. Хотя поначалу кажется, что попал в болото вселенского спокойствия и умиротворения (эти присуще большинству небольших провинциальных городков Каталонии). Повсюду — уютные кафе, ресторанчики и пивные: под плюшевыми зонтиками сидят добродушные люди, неспешно пьют пиво, разбрасывая по сторонам искрометные улыбки. А что грустить-то?!

Город Гиссона — обычный заштатный городишко Испании, затерянный среди холмов и бескрайних полей. В общем, ничего особенного, если не считать, что некогда на этом самом месте располагался иберийский город Иессо, который древние римляне покорили и ввели там собственное правление. Сегодня от древних построек мало что осталось, но сами жители города свято верят в свое римское происхождение, поэтому, чтобы как-то поднять собственную значимость в глазах окружающего мира, вот уже несколько лет отмечают праздник с экстравагантным названием, который якобы пришел к ним из глубины веков. Ни много, ни мало — Вакханалия! Обычно его празднуют в середине лета, когда городок погружается в пленительную атмосферу ничегонеделания — поля уже убраны, а время сбора винограда еще не пришло.

В обычные дни жизнь здесь тягуча, как кунжутная смола: чем занимаются местные жители — непонятно. Но когда приходит праздник, то Гиссону не узнать — она расцветает, как невеста в день свадьбы. И действительно, дело чести каждого гиссонца — облачиться в римские одежды. Вакханалия — так вакханалия, да чтоб так, как когда-то было! Такое ощущение, что вдруг попадаешь в глубь веков. Кажется, что на улицу высыпали все жители. С самого утра царит небывалое оживление — еще вчера все было не так. А сегодня — появляются какие-то импровизированные лавки, в которых чего только не увидишь: симпатичные национальные безделушки, на прилавках гордо красуются неимоверных размеров и причудливой конфигурации караваи хлеба, какие-то колбаски висят аппетитными рядами или просто лежат штабелями, народ упражняется в дегустации вин — бесплатно.

Но что удивительно — пьяненькие каталонцы совсем не агрессивные. Скорее — беззаботные и немного придурковатые: болтают без умолку, хохочут и несут всякую чепуху и околесицу. Но чтобы впадать в черную меланхолию — нет, подобного гена в крови у них замечено не было. Пройтись по городу во время праздника не так уж и просто: узкие улочки запружены кочующей взад-вперед толпой. Все — в римских туниках и мантильях, важно прогуливаются по собственному городу, иногда целыми семьями. Возле кафедральной площади резвятся дети и взрослые: первых смешит какой-то пузатый «римлянин», а вторые с азартом придаются развлечению, которое похоже на игру в наперстки. Суть игры состояла в следующем: на булыжной мостовой разместили мини-макет римского Колизея, а внутри «сооружения» проделали несколько отверстий. Далее в центр овала помещали хомяка, которого прикрывали какой-то кастрюлькой. Несколько ловких манипуляций с опешившим животным — в одну сторону, затем в другую — и все: в какую дырку зверюшка убежит — у того и выигрыш.

Ставки, естественно, делаются индивидуально. Все в восторге! Но главное действо разворачивалось все же не здесь, а у городских ворот. Народ жаждал зрелища — выхода Цезаря и Клеопатры — их каждый год выбирают из числа наиболее уважаемых жителей города. Устраивается даже специальный конкурс ораторского искусства. Те, кто побеждает в нем, становятся новыми Цезарем и Клеопатрой — до следующего праздника. …И вот, гремя мечами, появилась когорта римских легионеров — они охраняют Цезаря и Клеопатру. Появление и нестройная поступь колонны вызывают бурю восторгов у томящихся в ожидании людей. Что тут началось! Взрыв аплодисментов и ликующих криков — словно небеса разверзлись. Навстречу легионерам и царственным особам, наряженным по «последнему слову римской моды», откуда-то из ворот, изъеденных временем, выскакивает группа жонглеров и музыкантов с дудками и барабанами. Некоторые на ходулях. Что-то кричат глашатаи, окруженные стражниками с аркебузами и луками. В общем, шум и гвалт стоит неимоверный!

Торжественная процессия медленно двигается к соборной площади, где должно состояться основное дневное событие, — театрализованная церемония похорон иберийского воина. Тело погибшего в боях солдата торжественно приносят к месту погребения. Хоронят его с оружием и ценными предметами, которые наверняка тому пригодятся в загробной жизни. Траурная процессия включает вдову убиенного, его сына, родственников, друзей и плакальщиц. Сын покойного отдает сигнал разжечь огонь — начинается ритуал очищения останков погибшего. Затем жрец передает бренные останки вдове, а та, после омовения их вином, кладет прах в иберийскую амфору, которая в данном случае играет роль погребальной урны. Туда же девочка кладет куриное яйцо — символ возрождения и плодородия. Начинается поминальная трапеза — на столе хлеб, оливки, грубоватая иберийская пища.

После полудня жизнь в городе замирает. Но ненадолго. К вечеру улицы снова оживают — ведь праздник еще не закончился. Народ проявляет особенный энтузиазм, когда на площади возникают клетки с рабами в сопровождении грозных надсмотрщиков, облаченных в какие-то изуверские наряды, — мясники, да и только! Жители славного города Гиссоны начинают активно участвовать в торгах — скупать рабов. Особенно жаркая борьба разворачивается за симпатичную рабыню. Купить ее имеют намерение покрайней мере несколько человек. Но самую приличную цену дает некий молодой человек — явном в сильном подпитии. Похоже, он четко для себя уяснил, для каких целей ему нужна рабыня. Когда об этом догадались и стражники, то наотрез отказались выдавать перепуганную жертву. Благо, что и причина нашлась подходящая — чужакам и лицам, одетым в современные одежды, не продаем. И точка! Удивительно, но несостоявшимся покупателем оказался… украинец из группы наемных рабочих местного мясокомбината.

Ближе к полуночи, когда на черном как смоль небосводе высыпают мириады ослепительных звездочек, народ тянется из тесного городка в… поле. Большой колонной — человек шестьсот-семьсот: для самых почетных жителей города и их гостей праздник еще не закончился. Дорога ведет к обочине поля — туда, где все уже готово к собственно вакханалии: за небольшим каменным заборчиком находится огромная импровизированная трапезная под открытым небом, крышей ей служат кроны могучих деревьев. Публика шумно рассаживается за столы, что длиннющими рядами расставлены по всему периметру этого симпатичного местечка величиной с футбольное поле. Столы хоть и не ломятся от яств, но всем хватает и вина, и закуски. Но долго рассиживаться никто не собирается. Главное — веселиться.

Ну, гиссонцы и веселятся! Многие, утолив первый голод и жажду, потянулись к стойке бара — здесь напитки уже не дармовые. За них приходится расплачиваться специальными бумажками, что накануне выдали каждому приглашенному. Бар — для тех любителей, которые предпочитают напитки покрепче и поизысканнее. У кого же запросы попроще, обходятся огромной бочкой вина, что примостилась рядом со сценой, — отсюда вскоре будут вещать ораторы, претендующие стать Цезарем и Клеопатрой в следующем году. Краник в бочке практически не закрывается. Кончилось вино — не беда! — бочку тут же наполняют вновь.

И вот, когда вдруг чувствуешь небывалый подъем сил, полноту чувств и крепость воображения, начинается конкурс ораторов. Они под улюлюканье разгоряченной толпы сменяют друг друга с такой скоростью, как в детском калейдоскопе сменяются картинки. О чем вещают? Да о том, что пора превратить Гиссону в… секс-столицу Каталонии! Тех, чьи аргументы кажутся убедительнее, и выбирают Цезарем и Клеопатрой (на следующий год).

Финалом вакханалий становятся традиционные пляски под устрашающие децибелы. Танцуют все! Публика постарше ведет себя более чинно. А молодежь гуляет напропалую! Уставшие от вина и пляски отдыхают тут же — на опустевших столах. Но вдруг, ближе к утру, начинается новый всплеск активности и эмоций. Все без исключения — и мужчины, и женщины — достают из-под своих туник губную помаду и начинают красить губы, озорно посмеиваясь. Сначала только и успеваешь увертываться от поцелуев. А потом перестаешь сопротивляться и смиряешься с неизбежностью — сам целуешь, целуешь и целуешь попадающихся на пути незнакомых людей, все больше покрываясь серобурмалиновым слоем помады. Но это на счастье! И наверное, эта примета работает — во всяком случае, у людей, бредущих утром домой после ночных безумств, лица совершенно счастливые.